Четвертным у нас будет Рыцарь. Моя любовь по игре и вообще. Описание: заступник всех слабых и угнетённых. Правда, иногда (часто) принимает желаемое за действительно и видит обиду и угнетение там, где их нет. «Я дерусь потому, что я дерусь» (в том числе с ветряными мельницами). Ищет свой идеал – а идеалом для него было бы зеркало. Мечтатель и романтик, но иначе, чем Пьеро. Меняет мир не словами, а действиями. Хищная птица без гнезда.
Мой вариант Рыцаря:
1. Мы бредем дорогой горной,
Только пыль под сапогами.
Я забыл, как звали Город -
То ли Гомель, то ли Гамельн,
То ли просто Город без лица.
Я забыл, как было дома,
Я забыл, что значит – «дома»,
По дороге незнакомой
Я иду, судьбой влекомый,
От начала до конца.
Как же звали реку эту?
То ли Везер, то ли Припять,
Иордан, а может Лета -
И не вылить, и не выпить,
Можно утонуть или уплыть.
Там над речкой пела мама,
Я забыл слова и звуки.
Вместо них – на теле шрамы,
И клинок сжимают руки,
Значит, видно, так тому и быть.
Мама, мама, что мне делать?
Я не знаю, я не помню.
Я один на свете белом,
Я иду дорогой горной.
Жизнь – дорОга, жизнь не дорогА.
Что мне не дает покоя?
Что в груди моей стучится?
То ли это жажда боя,
То ли ярость, то ли птица,
То ли сердце моего врага.
2. Как рыцарь, я мечтал убить дракона,
В легенды и преданья был влюблен.
Но так сложились времени законы,
Что мне сказали - ты и есть дракон.
Лети, пали, блистай, расправив крылья,
Добро и зло теперь не про тебя.
Из пыли выйдя, сказку сделай пылью
Ты можешь все. Ты бог. Ты сын огня.
А я пожму плечами удивленно.
Какой судьбы внезапный поворот!
Какая радость! Я убью дракона!
Того дракона, что во мне живет.
3. Мы стояли на плоскости, а Спаситель ходил по воде.
В этом не было доблести - проводить и еще один день.
В этом не было смелости - проживать в никогда и нигде.
Вот достигнем мы зрелости - превратимся в обычных людей.
И водила нас родина - вот кто за нос умеет водить.
И межа была пройдена - пуповины разорвана нить.
Между книжными полками распахнул свою пасть чемодан.
Были сборы недолгими - Гумилев, Пастернак, Мандельштам.
В этом мире бушующем твоего - чемодан и вокзал
Ты в народе кочующем навсегда свою кровь отыскал.
Ты в вагоне прокуренном прописался в четвертом купе
А Спаситель? Да ну его! Затерялся в вокзальной толпе.